6 навыков, которые пригодятся вам в эпоху искусственного интеллекта
От способности к концентрации до умения отдыхать.
Хотя возможности компьютеров ещё далеки от желаемых, задачи людей на работе меняются, а вместе с этим и требования к сотрудникам. Умения, которые точно пригодятся в будущем, пытается определить Кевин Руз, известный журналист и обозреватель The New York Times.
Недавно я решил составить свой список навыков, которые в будущем начнут высоко цениться. Я называю их «человеческими качествами машинной эпохи». С одной стороны, это не совсем технические навыки, а с другой, не такие, какие приобретаются при изучении классических гуманитарных предметов вроде философии или русской литературы.
Это практические навыки, которые, на мой взгляд, помогут любому — и маленькому ребёнку, и взрослому — максимально увеличить своё преимущество перед машинами.
Он пишет, что способность к концентрации и отключению от внешних отвлекающих факторов будет помогать ориентироваться в стремительно меняющемся будущем и приноравливаться к взлётам и падениям, которые мы, скорее всего, будем переживать в условиях технологических перемен.
По мнению Гоулмана, те, кто хорошо умеет сосредоточиваться, менее подвержены смятению, лучше способны проявлять хладнокровие в кризисных ситуациях и сохранять баланс, несмотря на эмоциональные всплески жизни. «Сосредоточению» я предпочитаю термин «охрана внимания» — он отражает то, что сегодня, когда большинство из нас старается не поддаваться отвлекающим факторам, мы именно защищаем своё внимание от атаки разнообразных внешних сил: социальносетевых приложений, уведомлений о срочных новостях, кавалькады сообщений и электронных писем, которые пытаются нас отвлечь и сбить с курса.
Есть проверенные способы тренировки сознания, позволяющие научить его тщательнее охранять внимание. Один из них — медитация; исследования показывают, что даже короткий, восьмиминутный сеанс может уменьшить рассеяние внимания. Помогают и дыхательные упражнения, и прогулки на природе, и молитва.
Для меня лучшим ритуалом охраны внимания оказалось чтение: убрав телефон подальше, я сажусь и долго, не прерываясь, читаю настоящие, печатные книги. Но не помешало бы, чтобы учёные плотнее занялись тактикой охраны внимания, учитывая, какое огромное количество мыслительной энергии и денег расходуется на то, чтобы нас отвлекать.
Умение охранять своё внимание обычно относят к лайфхакам для повышения продуктивности: это способ сделать больше, отвлекаясь меньше. Но учиться ограждать себя от воздействия сил, стремящихся его захватить и направить в другую сторону, необходимо не только из экономических соображений.
Продолжительная концентрация — непременное условие для приобретения новых навыков и полноценного общения с людьми.
Она необходима для изучения себя и развития позитивного самосознания, которое устоит перед воздействием машин. Ведь, как утверждает историк Юваль Ной Харари, если алгоритмы будут лучше, чем вы сами, понимать, что происходит у вас внутри, то власть перейдёт к ним.
«Навык, который приобретается в силу необходимости скрывать свою ориентацию, — способность трезво оценивать ситуацию — не относится к тем, которые можно найти в каком-нибудь перечне профессиональных навыков, но он может сослужить хорошую службу на любом рабочем месте», — сказал Колко.
Развивая мысль Колко, предположу, что женщины и представители расовых меньшинств, многие из которых вынуждены изо дня в день переключаться с одного языка на другой и менять поведение на рабочих местах, где преобладают белые мужчины, тоже в будущем окажутся в выгодном положении.
Тот самый инстинкт, который заставляет женщину-руководителя смягчать тон, чтобы её не сочли агрессивной, и подсказывает темнокожей сотруднице, что, делая доклад перед группой, следует перейти с афроамериканского просторечия на грамотный английский, может оказаться очень полезным в сферах, где требуется тонкое социальное чутьё.
Конечно, было бы гораздо приятнее жить в более справедливом обществе, где женщинам и меньшинствам не приходится так тщательно следить за собой. Но к тем, кто наловчился быстро вычислять предвзятость и предрассудки других, машинная эпоха, возможно, повернётся своей хорошей стороной. А тем из нас, кому не приходится переходить с одного языка на другой и постоянно оценивать ситуацию, нужно постараться развить эти навыки другими способами, потому что они нам понадобятся.
Её ведёт Триша Херси, темнокожая художница-перформансистка и поэтесса из Атланты. Несколько лет назад, когда Херси училась на кафедре богословия в университете (как раз в это время зарождалось движение Black Lives Matter), она поняла, что вымотана и измучена учёбой и широко распространявшимися видеозаписями, на которых полиция жестоко подавляла выступления темнокожих.
И Херси решила попробовать немного спать днём. Оценив, как действует дневной отдых на её душевное состояние, она присвоила себе титул «Епископ дрёмы» и завела страничку «Пастыри дрёмы», чтобы рассказывать другим людям, особенно эмоционально истощённым темнокожим, о преображающем воздействии кратких перерывов на сон.
«Отдых продуктивен, — рассказывала Херси в одном интервью. — Когда вы отдыхаете, вы продуктивны. Я пытаюсь переосмыслить отдых и разубедить людей в том, что если ты не „занят чем-нибудь“ в общепринятом смысле, то ты ничего не стоишь».
Херси считает, что перерывы на сон и отдых — не просто забота о себе, а акт сопротивления давлению господствующей белой расы и капитализма и шаг к тому, чтобы отвоевать темнокожих людей у культуры спешки. Её страничка в Instagram* полна вдохновляющих цитат, таких как «Отдых — это практика освобождения» и «Ты не машина. Кончай пахать».
Хоть я и не принадлежу к целевой аудитории Херси, я глубоко признателен ей за то, что она помогает переосмыслить отдых и увидеть: это вопрос социальной справедливости и навык, необходимый тем, кому требуется энергия для противостояния притеснениям и для борьбы за более справедливое будущее.
В нашей системе образования не предусмотрен дневной сон для тех, кто вышел из раннего детского возраста. Однако умение отдыхать — отключать голову, перезаряжать тело — навык, который становится всё важнее для людей всех возрастов. Он помогает предотвратить выгорание и истощение, позволяет взглянуть на проблему со стороны и увидеть картину целиком, даёт возможность выбраться из колеса, в котором мы крутимся как белки, и воссоединиться со своим истинным, человеческим «я». И многим из нас, в том числе и мне, не помешало бы вплотную заняться развитием этого навыка.
В прежних экономических условиях, когда ценность человека определялась в первую очередь физическим трудом, дневной отдых обычно считался непозволительной роскошью. Но в условиях новой экономики, где отличаться от машин мы будем творческими, человеческими навыками, нужно пересмотреть своё отношение к умению отдыхать, понять, что этот навык необходим для выживания.
Наука однозначно подтверждает связь между отдыхом и различной человеческой деятельностью. Исследования, проведённые нейроспециалистами Армейского научно-исследовательского института им. Уолтера Рида и других ведущих учреждений, показали, что при хроническом недосыпании нарушается способность выносить верные этические суждения, снижается уровень эмоционального интеллекта, и человеку становится труднее общаться с другими. (И это если не говорить о воздействии недосыпания на физическое здоровье.)
Помимо обучения искусству отдыха, нужно добиваться структурных перемен для ограничения выгорания и переутомления людей в более широких масштабах.
Такие меры уже принимаются в других странах. В Японии в 2019 году законодательно ограничили сверхурочное время работы до сорока пяти часов в месяц и ввели штрафы для компаний, не соблюдающих ограничения. Во Франции закон, вступивший в силу в 2017 году, закрепляет за работающими «право на отключение» и ограждает их от требований отвечать на электронные письма после шести вечера. В США некоторые компании стали вводить обязательные отпуска и на выходные отключать общие электронные рассылки.
В некоторых университетах вводят экспериментальные курсы о пользе отдыха для студентов. В Гарварде первокурсников теперь допускают в кампус только при условии, что они прошли онлайн-курс под названием «Сон 101», составленный на основе популярного семинара, который проводит известный исследователь сна Чарльз Чейслер. Брауновский, Стэнфордский и Нью-Йоркский университеты предлагают студентам собственные необязательные курсы, посвящённые сну.
Но такие курсы нельзя приберегать только для студентов элитных университетов. В автоматизированном будущем, когда наш вклад будет всё больше определяться серьёзными прорывами, вдохновенными идеями и эмоциональной устойчивостью, полноценный отдых станет играть ещё более важную роль.
И это не случайно. Миллиарды людей получают новости и информацию из соцсетей вроде Facebook*, Twitter и YouTube, использующих алгоритмы, для которых главное в информации — цепляет она или нет, а её правдивость не так уж важна. Рекламные баннеры на этих платформах делаются так, чтобы они как можно больше напоминали обычные посты, поэтому большинство пользователей, быстро прокручивая ленту, не могут отличить оплаченное сообщение от простого.
А в тех редких случаях, когда информация исследуется на достоверность, например рядом с постом ярого антипрививочника помещается ссылка на страницу Всемирной организации здравоохранения с информацией о безопасности вакцин, сам факт проверки становится материалом для новых конспирологических теорий, поскольку соцсети уже приучили пользователей не доверять главным авторитетам.
Я не люблю модное слово «медиаграмотность», поскольку оно подразумевает, что людей можно обучить единственно правильному способу синтеза и интерпретации сведений из новостных и информационных источников, многие из которых противоречат и противостоят друг другу, а некоторые специально создаются злонамеренными медиахакерами для одурачивания аудитории и манипулирования общественным мнением.
Я предпочитаю говорить о «цифровой проницательности», и этот термин отражает тот факт, что обучение ориентированию в туманном, беспорядочном онлайновом информационном пространстве — это бесконечный процесс, меняющийся каждый раз, когда происходят технологические сдвиги, а медийные манипуляторы осваивают новые инструменты и платформы.
Отсутствие цифровой проницательности превращается в настоящую социальную проблему.
В 2015 году группа стэнфордских учёных решила оценить «онлайновую логику населения»: семь с лишним тысяч учеников средних и старших классов школы и студентов попросили выполнить простые тесты на грамотность в оценке новостей.
Один тест был таким: участникам показали статью о финансовом планировании, спонсированную банком и написанную финансовым директором, и спросили, считают ли они, что это информация из объективного и надёжного источника.
Другой тест заключался в том, что участникам предложили прочесть два похожих поста из Facebook* — первый был взят с официальной странички Fox News, а второй с поддельной — и определить, какой из них подлинный.
Результаты оказались удручающими. Больше 80% участников приняли рекламный текст — заметку, оплаченную рекламодателем, с пометкой «спонсируемый материал», — за настоящую новостную статью. И больше 30% посчитали, что фейковый твиттеровский аккаунт Fox News заслуживает большего доверия, чем официальная страница.
«В каждом случае и на каждом уровне нас поражала неподготовленность школьников и студентов», — писали исследователи.
Отсутствие цифровой проницательности — проблема не только молодых. Результаты одного исследования показали, что во время выборов 2016 года люди 65 лет и старше в семь раз чаще, чем люди помоложе, делились в соцсетях ложной информацией из интернета.
Распознать ложь в интернете действительно трудно, но в дальнейшем это станет ещё труднее, когда распространятся алгоритмически порождённые тексты, реалистичные аудиозаписи, сгенерированные речевым ИИ, и поддельные видеоматериалы («дипфейк»), созданные при помощи алгоритмов машинного обучения.
Для проблемы распознавания ложной информации в интернете нет идеального решения, но специалисты уже достигли кое-каких успехов. В 2018 году в докладе некоммерческой организации Data & Society Моника Балджер и Патрик Дэвисон писали, что, несмотря на определённые недостатки существующих программ медиаграмотности, некоторые меры показали свою эффективность.
Для примера они рассказывают о хештеге #CharlottesvilleCurriculum, который стал трендовым на Twitter после ненавистнической акции белых националистов Unite the Right в Шарлоттсвиле в 2017 году. После этого митинга, когда интернет кишел крайне предвзятой и ложной информацией, педагоги и организации вроде Антидиффамационной лиги публиковали под этим хештегом свои рекомендации, чтобы наладить в образовательных учреждениях конструктивный диалог о расизме, предрассудках и толерантности.
Для начала это неплохо. Но мы остро нуждаемся в оценке возможных мер и в понимании, какие из них действительно работают: не только способствуют тому, чтобы люди перестали принимать на веру ложную информацию, но и возвращают к реальности тех, кто поверил в конспирологические теории или клюнул на фальшивку.
В хаотичной информационной среде, где всё перевёрнуто с ног на голову, умение человека отделять факты от вымысла станет сверхспособностью.
Цифровая проницательность позволит людям лучше фильтровать информацию, не давать себя одурачивать обманщикам и шарлатанам и ясно видеть сквозь туман современных информационных войн.
Чэнь считает, что элементарные навыки, которые ребёнок приобретает, прежде чем учится читать и писать, и которые сводятся к тому, что нужно хорошо обращаться с людьми, поступать этично и учитывать интересы других (всё это я называю «аналоговой этикой»), очень нам понадобятся во времена, когда значимость человека будет определяться его способностью взаимодействовать с другими.
Фрэнк Чэнь
Венчурный инвестор.
Я понимаю, что на этот фундамент нужно напластовать целый набор практических и технических умений, но согласен с [Фулгамом], что фундамент, в который заложено много ЭИ [эмоционального интеллекта], и сострадания, и воображения, и креативности, — отличный трамплин для подготовки людей: врачей, умеющих найти лучший подход к больному; торговых представителей, решающих именно мои проблемы, а не чьи-то ещё; кризисных консультантов, понимающих, когда именно ситуация становится критической, — к будущему, в котором главной движущей силой станет машинное обучение и людям с алгоритмами лучше действовать сообща.
Исследования показывают, что усвоение принципов аналоговой этики может положительно сказываться на жизни человека.
В 2015 году были опубликованы результаты исследования, участников которого отслеживали с детского сада и до раннего взрослого возраста. Те из них, у кого были хорошо развиты просоциальные, некогнитивные навыки: позитивность, эмпатия и умение управлять своими эмоциями, — чаще добивались успеха во взрослом возрасте.
Другое исследование, 2017 года, показало, что люди, в детском возрасте обучавшиеся по программам «социально-эмоционального» развития, чаще получали высшее образование, реже подвергались арестам во взрослом возрасте, у них реже диагностировали расстройства психического здоровья, даже с учётом таких показателей, как расовая принадлежность, социально-экономическое положение и местонахождение учебного заведения.
Маленьким детям, конечно, всегда прививали основополагающие навыки: их учили, что нужно делиться, играть по правилам, извиняться. Но теперь в школах начали разрабатывать подробные программы, главная цель которых — культивировать доброту.
«Добрая программа» — набор учебных материалов от Центра здорового духа при Висконсинском университете в Мадисоне — развивает у дошкольников важные навыки осознанности, которые помогают им подмечать собственные эмоции и эмоции других.
А программа «Истоки эмпатии», разработанная канадским педагогом Мэри Гордон и развивающая у школьников способность к эмпатии и эмоциональную грамотность, применяется в четырнадцати странах, в том числе США, Южной Корее и Германии.
Студенты тоже вспоминают основы аналоговой этики. Например, в Стэнфордском университете можно записаться на семинар «Стать добрее» и изучать психологию альтруистического поведения.
В Нью-Йоркском университете студенты, посещающие курс «Реальный мир», нарабатывают важный для будущего навык — умение адаптироваться к переменам, — выполняя специальные упражнения: ищут выход из смоделированных сложных ситуаций.
В Дьюкском и Питтсбургском университетах и других ведущих медицинских вузах стипендиаты, специализирующиеся в онкологии, могут записаться на курс «Онкобеседа» и научиться вести трудные разговоры с больными раком.
Это хорошее начало, и крайне важно, чтобы возможности обучения аналоговой этике расширялись не только ради улучшения жизни людей, но и ради того, чтобы подготовить их к будущему, где коммуникативные и эмоциональные навыки станут одной из главных ценностей.
Сейчас мы сталкиваемся с непредвиденными последствиями внедрения систем ИИ планетарного масштаба, таких как Facebook* и YouTube, и видим, что разработчики и директора, задумывавшие их, не учли, что их можно применять не по назначению, использовать в корыстных интересах и мошенничать.
Я убеждён, что большинство этих систем задумывалось не с целью причинить вред.
Их создатели и разработчики были идеалистами, им казалось, что благие намерения важнее хороших результатов.
Отчасти из-за этих упущений и миллиардных расходов компаний на исправление собственных ошибок сейчас вырос спрос на людей, способных заметить изъян в технологической системе до того, как он приведёт к катастрофе.
Крупные технологические компании нанимают специалистов в таких областях, как контроль соблюдения законов, кибербезопасность и публичная политика, имеющих практический опыт и способных предвидеть возможные последствия, чтобы они оценивали новые продукты и просчитывали, какой вред они могут нанести.
В будущем потребность в таких людях значительно возрастёт, и нужны будут не только разработчики. Возможно, понадобятся и специалисты, которые разбираются в человеческой психологии и умеют оценивать риски и вероятности. (Как признался СЕО Twitter Джек Дорси, он сожалеет о том, что на заре существования Twitter не нанял специалиста по теории игр и поведенческого экономиста: они бы помогли компании разобраться, как злонамеренные люди могут использовать твиттеровские системы во вред.)
Способность предвидеть последствия будет востребована и в других, нетехнологических областях, поскольку ИИ внедряется во всё больше отраслей и создаёт всё больше возможностей для ошибок.
Врачам и медсёстрам нужно будет представлять себе все преимущества и недостатки инструментов медицинской визуализации и понимать, почему они делают неверные выводы. Адвокатам придётся научиться заглядывать в недра алгоритмов, применяющихся в судах и правоохранительных учреждениях, и учитывать, что они могут выносить предвзятые суждения. Правозащитники должны будут понимать, как инструменты вроде систем распознавания лиц могут использоваться для слежки и ущемления уязвимых групп населения.
Чтобы приучать будущих специалистов просчитывать последствия, можно, например, ввести специальные предметы в программы STEM или придумать особые обряды для церемоний посвящения в профессию.
В Канаде студенты, оканчивающие инженерные факультеты, проходят церемонию посвящения в инженеры с 1920-х. Каждому из них вручают железное кольцо, которое надевается на мизинец и напоминает об обязанности трудиться на благо общества. Потом выпускники произносят клятву и прежде всего обязуются «отныне и впредь не терпеть и не утверждать, не быть причастным к утверждению плохой работы и некачественных материалов».
Представьте себе, что программисты Facebook* и YouTube обязательно проходят подобную церемонию, прежде чем выпустить свой первый программный компонент или обучить первую нейронную сеть.
Позволило бы это решить все проблемы общества? Конечно, нет. Но, может быть, это напоминало бы им, что ставки высоки и нужно помнить о том, как уязвимы пользователи? Вполне возможно.
* Деятельность Meta Platforms Inc. и принадлежащих ей социальных сетей Facebook и Instagram запрещена на территории РФ.
Хотя возможности компьютеров ещё далеки от желаемых, задачи людей на работе меняются, а вместе с этим и требования к сотрудникам. Умения, которые точно пригодятся в будущем, пытается определить Кевин Руз, известный журналист и обозреватель The New York Times.
Недавно я решил составить свой список навыков, которые в будущем начнут высоко цениться. Я называю их «человеческими качествами машинной эпохи». С одной стороны, это не совсем технические навыки, а с другой, не такие, какие приобретаются при изучении классических гуманитарных предметов вроде философии или русской литературы.
Это практические навыки, которые, на мой взгляд, помогут любому — и маленькому ребёнку, и взрослому — максимально увеличить своё преимущество перед машинами.
1. Охрана внимания
Дэниел Гоулман, психолог, популяризировавший термин «эмоциональный интеллект», считает, что одним из ключевых навыков будущего станет умение сосредоточиваться — управлять своим вниманием.Он пишет, что способность к концентрации и отключению от внешних отвлекающих факторов будет помогать ориентироваться в стремительно меняющемся будущем и приноравливаться к взлётам и падениям, которые мы, скорее всего, будем переживать в условиях технологических перемен.
По мнению Гоулмана, те, кто хорошо умеет сосредоточиваться, менее подвержены смятению, лучше способны проявлять хладнокровие в кризисных ситуациях и сохранять баланс, несмотря на эмоциональные всплески жизни. «Сосредоточению» я предпочитаю термин «охрана внимания» — он отражает то, что сегодня, когда большинство из нас старается не поддаваться отвлекающим факторам, мы именно защищаем своё внимание от атаки разнообразных внешних сил: социальносетевых приложений, уведомлений о срочных новостях, кавалькады сообщений и электронных писем, которые пытаются нас отвлечь и сбить с курса.
Есть проверенные способы тренировки сознания, позволяющие научить его тщательнее охранять внимание. Один из них — медитация; исследования показывают, что даже короткий, восьмиминутный сеанс может уменьшить рассеяние внимания. Помогают и дыхательные упражнения, и прогулки на природе, и молитва.
Для меня лучшим ритуалом охраны внимания оказалось чтение: убрав телефон подальше, я сажусь и долго, не прерываясь, читаю настоящие, печатные книги. Но не помешало бы, чтобы учёные плотнее занялись тактикой охраны внимания, учитывая, какое огромное количество мыслительной энергии и денег расходуется на то, чтобы нас отвлекать.
Умение охранять своё внимание обычно относят к лайфхакам для повышения продуктивности: это способ сделать больше, отвлекаясь меньше. Но учиться ограждать себя от воздействия сил, стремящихся его захватить и направить в другую сторону, необходимо не только из экономических соображений.
Продолжительная концентрация — непременное условие для приобретения новых навыков и полноценного общения с людьми.
Она необходима для изучения себя и развития позитивного самосознания, которое устоит перед воздействием машин. Ведь, как утверждает историк Юваль Ной Харари, если алгоритмы будут лучше, чем вы сами, понимать, что происходит у вас внутри, то власть перейдёт к ним.
2. Оценка ситуации
Недавно я слушал лекцию главного экономиста Indeed.com Джеда Колко, и тот высказал неожиданное предположение о том, какая группа людей хорошо подготовлена к будущему. У людей, принадлежащих к ЛГБТК-сообществу, которым приходилось скрывать свою ориентацию, дела, возможно, будут идти особенно хорошо в эпоху ИИ и автоматизации, поскольку многие из них имеют опыт тонкого социального маневрирования, требующего высокого уровня эмоционального интеллекта.«Навык, который приобретается в силу необходимости скрывать свою ориентацию, — способность трезво оценивать ситуацию — не относится к тем, которые можно найти в каком-нибудь перечне профессиональных навыков, но он может сослужить хорошую службу на любом рабочем месте», — сказал Колко.
Развивая мысль Колко, предположу, что женщины и представители расовых меньшинств, многие из которых вынуждены изо дня в день переключаться с одного языка на другой и менять поведение на рабочих местах, где преобладают белые мужчины, тоже в будущем окажутся в выгодном положении.
Тот самый инстинкт, который заставляет женщину-руководителя смягчать тон, чтобы её не сочли агрессивной, и подсказывает темнокожей сотруднице, что, делая доклад перед группой, следует перейти с афроамериканского просторечия на грамотный английский, может оказаться очень полезным в сферах, где требуется тонкое социальное чутьё.
Конечно, было бы гораздо приятнее жить в более справедливом обществе, где женщинам и меньшинствам не приходится так тщательно следить за собой. Но к тем, кто наловчился быстро вычислять предвзятость и предрассудки других, машинная эпоха, возможно, повернётся своей хорошей стороной. А тем из нас, кому не приходится переходить с одного языка на другой и постоянно оценивать ситуацию, нужно постараться развить эти навыки другими способами, потому что они нам понадобятся.
3. Умение отдыхать
Одно из моих любимых мест в соцсетях — страничка в Instagram* под названием «Пастыри дрёмы» (The Nap Ministry).Её ведёт Триша Херси, темнокожая художница-перформансистка и поэтесса из Атланты. Несколько лет назад, когда Херси училась на кафедре богословия в университете (как раз в это время зарождалось движение Black Lives Matter), она поняла, что вымотана и измучена учёбой и широко распространявшимися видеозаписями, на которых полиция жестоко подавляла выступления темнокожих.
И Херси решила попробовать немного спать днём. Оценив, как действует дневной отдых на её душевное состояние, она присвоила себе титул «Епископ дрёмы» и завела страничку «Пастыри дрёмы», чтобы рассказывать другим людям, особенно эмоционально истощённым темнокожим, о преображающем воздействии кратких перерывов на сон.
«Отдых продуктивен, — рассказывала Херси в одном интервью. — Когда вы отдыхаете, вы продуктивны. Я пытаюсь переосмыслить отдых и разубедить людей в том, что если ты не „занят чем-нибудь“ в общепринятом смысле, то ты ничего не стоишь».
Херси считает, что перерывы на сон и отдых — не просто забота о себе, а акт сопротивления давлению господствующей белой расы и капитализма и шаг к тому, чтобы отвоевать темнокожих людей у культуры спешки. Её страничка в Instagram* полна вдохновляющих цитат, таких как «Отдых — это практика освобождения» и «Ты не машина. Кончай пахать».
Хоть я и не принадлежу к целевой аудитории Херси, я глубоко признателен ей за то, что она помогает переосмыслить отдых и увидеть: это вопрос социальной справедливости и навык, необходимый тем, кому требуется энергия для противостояния притеснениям и для борьбы за более справедливое будущее.
В нашей системе образования не предусмотрен дневной сон для тех, кто вышел из раннего детского возраста. Однако умение отдыхать — отключать голову, перезаряжать тело — навык, который становится всё важнее для людей всех возрастов. Он помогает предотвратить выгорание и истощение, позволяет взглянуть на проблему со стороны и увидеть картину целиком, даёт возможность выбраться из колеса, в котором мы крутимся как белки, и воссоединиться со своим истинным, человеческим «я». И многим из нас, в том числе и мне, не помешало бы вплотную заняться развитием этого навыка.
В прежних экономических условиях, когда ценность человека определялась в первую очередь физическим трудом, дневной отдых обычно считался непозволительной роскошью. Но в условиях новой экономики, где отличаться от машин мы будем творческими, человеческими навыками, нужно пересмотреть своё отношение к умению отдыхать, понять, что этот навык необходим для выживания.
Наука однозначно подтверждает связь между отдыхом и различной человеческой деятельностью. Исследования, проведённые нейроспециалистами Армейского научно-исследовательского института им. Уолтера Рида и других ведущих учреждений, показали, что при хроническом недосыпании нарушается способность выносить верные этические суждения, снижается уровень эмоционального интеллекта, и человеку становится труднее общаться с другими. (И это если не говорить о воздействии недосыпания на физическое здоровье.)
Помимо обучения искусству отдыха, нужно добиваться структурных перемен для ограничения выгорания и переутомления людей в более широких масштабах.
Такие меры уже принимаются в других странах. В Японии в 2019 году законодательно ограничили сверхурочное время работы до сорока пяти часов в месяц и ввели штрафы для компаний, не соблюдающих ограничения. Во Франции закон, вступивший в силу в 2017 году, закрепляет за работающими «право на отключение» и ограждает их от требований отвечать на электронные письма после шести вечера. В США некоторые компании стали вводить обязательные отпуска и на выходные отключать общие электронные рассылки.
В некоторых университетах вводят экспериментальные курсы о пользе отдыха для студентов. В Гарварде первокурсников теперь допускают в кампус только при условии, что они прошли онлайн-курс под названием «Сон 101», составленный на основе популярного семинара, который проводит известный исследователь сна Чарльз Чейслер. Брауновский, Стэнфордский и Нью-Йоркский университеты предлагают студентам собственные необязательные курсы, посвящённые сну.
Но такие курсы нельзя приберегать только для студентов элитных университетов. В автоматизированном будущем, когда наш вклад будет всё больше определяться серьёзными прорывами, вдохновенными идеями и эмоциональной устойчивостью, полноценный отдых станет играть ещё более важную роль.
4. Цифровая проницательность
Поскольку я веду рубрику о технологиях и в частности рассказываю о соцсетях, мне в последние годы приходилось много писать о дезинформации и конспирологических теориях. И я заметил, как, должно быть, и вы, что в наши дни даже очень умным людям порой трудно определить, где правда, а где ложь.И это не случайно. Миллиарды людей получают новости и информацию из соцсетей вроде Facebook*, Twitter и YouTube, использующих алгоритмы, для которых главное в информации — цепляет она или нет, а её правдивость не так уж важна. Рекламные баннеры на этих платформах делаются так, чтобы они как можно больше напоминали обычные посты, поэтому большинство пользователей, быстро прокручивая ленту, не могут отличить оплаченное сообщение от простого.
А в тех редких случаях, когда информация исследуется на достоверность, например рядом с постом ярого антипрививочника помещается ссылка на страницу Всемирной организации здравоохранения с информацией о безопасности вакцин, сам факт проверки становится материалом для новых конспирологических теорий, поскольку соцсети уже приучили пользователей не доверять главным авторитетам.
Я не люблю модное слово «медиаграмотность», поскольку оно подразумевает, что людей можно обучить единственно правильному способу синтеза и интерпретации сведений из новостных и информационных источников, многие из которых противоречат и противостоят друг другу, а некоторые специально создаются злонамеренными медиахакерами для одурачивания аудитории и манипулирования общественным мнением.
Я предпочитаю говорить о «цифровой проницательности», и этот термин отражает тот факт, что обучение ориентированию в туманном, беспорядочном онлайновом информационном пространстве — это бесконечный процесс, меняющийся каждый раз, когда происходят технологические сдвиги, а медийные манипуляторы осваивают новые инструменты и платформы.
Отсутствие цифровой проницательности превращается в настоящую социальную проблему.
В 2015 году группа стэнфордских учёных решила оценить «онлайновую логику населения»: семь с лишним тысяч учеников средних и старших классов школы и студентов попросили выполнить простые тесты на грамотность в оценке новостей.
Один тест был таким: участникам показали статью о финансовом планировании, спонсированную банком и написанную финансовым директором, и спросили, считают ли они, что это информация из объективного и надёжного источника.
Другой тест заключался в том, что участникам предложили прочесть два похожих поста из Facebook* — первый был взят с официальной странички Fox News, а второй с поддельной — и определить, какой из них подлинный.
Результаты оказались удручающими. Больше 80% участников приняли рекламный текст — заметку, оплаченную рекламодателем, с пометкой «спонсируемый материал», — за настоящую новостную статью. И больше 30% посчитали, что фейковый твиттеровский аккаунт Fox News заслуживает большего доверия, чем официальная страница.
«В каждом случае и на каждом уровне нас поражала неподготовленность школьников и студентов», — писали исследователи.
Отсутствие цифровой проницательности — проблема не только молодых. Результаты одного исследования показали, что во время выборов 2016 года люди 65 лет и старше в семь раз чаще, чем люди помоложе, делились в соцсетях ложной информацией из интернета.
Распознать ложь в интернете действительно трудно, но в дальнейшем это станет ещё труднее, когда распространятся алгоритмически порождённые тексты, реалистичные аудиозаписи, сгенерированные речевым ИИ, и поддельные видеоматериалы («дипфейк»), созданные при помощи алгоритмов машинного обучения.
Для проблемы распознавания ложной информации в интернете нет идеального решения, но специалисты уже достигли кое-каких успехов. В 2018 году в докладе некоммерческой организации Data & Society Моника Балджер и Патрик Дэвисон писали, что, несмотря на определённые недостатки существующих программ медиаграмотности, некоторые меры показали свою эффективность.
Для примера они рассказывают о хештеге #CharlottesvilleCurriculum, который стал трендовым на Twitter после ненавистнической акции белых националистов Unite the Right в Шарлоттсвиле в 2017 году. После этого митинга, когда интернет кишел крайне предвзятой и ложной информацией, педагоги и организации вроде Антидиффамационной лиги публиковали под этим хештегом свои рекомендации, чтобы наладить в образовательных учреждениях конструктивный диалог о расизме, предрассудках и толерантности.
Для начала это неплохо. Но мы остро нуждаемся в оценке возможных мер и в понимании, какие из них действительно работают: не только способствуют тому, чтобы люди перестали принимать на веру ложную информацию, но и возвращают к реальности тех, кто поверил в конспирологические теории или клюнул на фальшивку.
В хаотичной информационной среде, где всё перевёрнуто с ног на голову, умение человека отделять факты от вымысла станет сверхспособностью.
Цифровая проницательность позволит людям лучше фильтровать информацию, не давать себя одурачивать обманщикам и шарлатанам и ясно видеть сквозь туман современных информационных войн.
5. Аналоговая этика
Фрэнк Чэнь, венчурный инвестор, вкладывающийся в ИИ-стартапы, рекомендует людям, спрашивающим у него, какие навыки станут цениться в будущем, прочесть одну необычную книгу. Эта работа, под названием «Всему, что действительно нужно знать, я научился в детском саду» (All I Really Need to Know I Learned in Kindergarten), была написана в 1986 году священником Робертом Фулгамом, и в ней много простых жизненных советов, таких как «делись всем, что имеешь», «играй по правилам» и «убирай за собой».Чэнь считает, что элементарные навыки, которые ребёнок приобретает, прежде чем учится читать и писать, и которые сводятся к тому, что нужно хорошо обращаться с людьми, поступать этично и учитывать интересы других (всё это я называю «аналоговой этикой»), очень нам понадобятся во времена, когда значимость человека будет определяться его способностью взаимодействовать с другими.
Фрэнк Чэнь
Венчурный инвестор.
Я понимаю, что на этот фундамент нужно напластовать целый набор практических и технических умений, но согласен с [Фулгамом], что фундамент, в который заложено много ЭИ [эмоционального интеллекта], и сострадания, и воображения, и креативности, — отличный трамплин для подготовки людей: врачей, умеющих найти лучший подход к больному; торговых представителей, решающих именно мои проблемы, а не чьи-то ещё; кризисных консультантов, понимающих, когда именно ситуация становится критической, — к будущему, в котором главной движущей силой станет машинное обучение и людям с алгоритмами лучше действовать сообща.
Исследования показывают, что усвоение принципов аналоговой этики может положительно сказываться на жизни человека.
В 2015 году были опубликованы результаты исследования, участников которого отслеживали с детского сада и до раннего взрослого возраста. Те из них, у кого были хорошо развиты просоциальные, некогнитивные навыки: позитивность, эмпатия и умение управлять своими эмоциями, — чаще добивались успеха во взрослом возрасте.
Другое исследование, 2017 года, показало, что люди, в детском возрасте обучавшиеся по программам «социально-эмоционального» развития, чаще получали высшее образование, реже подвергались арестам во взрослом возрасте, у них реже диагностировали расстройства психического здоровья, даже с учётом таких показателей, как расовая принадлежность, социально-экономическое положение и местонахождение учебного заведения.
Маленьким детям, конечно, всегда прививали основополагающие навыки: их учили, что нужно делиться, играть по правилам, извиняться. Но теперь в школах начали разрабатывать подробные программы, главная цель которых — культивировать доброту.
«Добрая программа» — набор учебных материалов от Центра здорового духа при Висконсинском университете в Мадисоне — развивает у дошкольников важные навыки осознанности, которые помогают им подмечать собственные эмоции и эмоции других.
А программа «Истоки эмпатии», разработанная канадским педагогом Мэри Гордон и развивающая у школьников способность к эмпатии и эмоциональную грамотность, применяется в четырнадцати странах, в том числе США, Южной Корее и Германии.
Студенты тоже вспоминают основы аналоговой этики. Например, в Стэнфордском университете можно записаться на семинар «Стать добрее» и изучать психологию альтруистического поведения.
В Нью-Йоркском университете студенты, посещающие курс «Реальный мир», нарабатывают важный для будущего навык — умение адаптироваться к переменам, — выполняя специальные упражнения: ищут выход из смоделированных сложных ситуаций.
В Дьюкском и Питтсбургском университетах и других ведущих медицинских вузах стипендиаты, специализирующиеся в онкологии, могут записаться на курс «Онкобеседа» и научиться вести трудные разговоры с больными раком.
Это хорошее начало, и крайне важно, чтобы возможности обучения аналоговой этике расширялись не только ради улучшения жизни людей, но и ради того, чтобы подготовить их к будущему, где коммуникативные и эмоциональные навыки станут одной из главных ценностей.
6. Способность предвидеть последствия
В будущем самыми ценными навыками будут способность обдумать, к чему может привести внедрение систем ИИ и машинного обучения, и предвидеть, как эти системы могут повлиять на общество, когда им предоставят «свободу действий».Сейчас мы сталкиваемся с непредвиденными последствиями внедрения систем ИИ планетарного масштаба, таких как Facebook* и YouTube, и видим, что разработчики и директора, задумывавшие их, не учли, что их можно применять не по назначению, использовать в корыстных интересах и мошенничать.
Я убеждён, что большинство этих систем задумывалось не с целью причинить вред.
Их создатели и разработчики были идеалистами, им казалось, что благие намерения важнее хороших результатов.
Отчасти из-за этих упущений и миллиардных расходов компаний на исправление собственных ошибок сейчас вырос спрос на людей, способных заметить изъян в технологической системе до того, как он приведёт к катастрофе.
Крупные технологические компании нанимают специалистов в таких областях, как контроль соблюдения законов, кибербезопасность и публичная политика, имеющих практический опыт и способных предвидеть возможные последствия, чтобы они оценивали новые продукты и просчитывали, какой вред они могут нанести.
В будущем потребность в таких людях значительно возрастёт, и нужны будут не только разработчики. Возможно, понадобятся и специалисты, которые разбираются в человеческой психологии и умеют оценивать риски и вероятности. (Как признался СЕО Twitter Джек Дорси, он сожалеет о том, что на заре существования Twitter не нанял специалиста по теории игр и поведенческого экономиста: они бы помогли компании разобраться, как злонамеренные люди могут использовать твиттеровские системы во вред.)
Способность предвидеть последствия будет востребована и в других, нетехнологических областях, поскольку ИИ внедряется во всё больше отраслей и создаёт всё больше возможностей для ошибок.
Врачам и медсёстрам нужно будет представлять себе все преимущества и недостатки инструментов медицинской визуализации и понимать, почему они делают неверные выводы. Адвокатам придётся научиться заглядывать в недра алгоритмов, применяющихся в судах и правоохранительных учреждениях, и учитывать, что они могут выносить предвзятые суждения. Правозащитники должны будут понимать, как инструменты вроде систем распознавания лиц могут использоваться для слежки и ущемления уязвимых групп населения.
Чтобы приучать будущих специалистов просчитывать последствия, можно, например, ввести специальные предметы в программы STEM или придумать особые обряды для церемоний посвящения в профессию.
В Канаде студенты, оканчивающие инженерные факультеты, проходят церемонию посвящения в инженеры с 1920-х. Каждому из них вручают железное кольцо, которое надевается на мизинец и напоминает об обязанности трудиться на благо общества. Потом выпускники произносят клятву и прежде всего обязуются «отныне и впредь не терпеть и не утверждать, не быть причастным к утверждению плохой работы и некачественных материалов».
Представьте себе, что программисты Facebook* и YouTube обязательно проходят подобную церемонию, прежде чем выпустить свой первый программный компонент или обучить первую нейронную сеть.
Позволило бы это решить все проблемы общества? Конечно, нет. Но, может быть, это напоминало бы им, что ставки высоки и нужно помнить о том, как уязвимы пользователи? Вполне возможно.
* Деятельность Meta Platforms Inc. и принадлежащих ей социальных сетей Facebook и Instagram запрещена на территории РФ.
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
